Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Волшебно!

25.12.2012 в 11:48

Пишет  Sayek:

Витражи Jian Guo
Весьма любопытные работы по Толкину.
Воплотить бы всю эту красоту в стекле...

@темы: ВК, Эллерондо

---

Грустно

@темы: ВК, Нолдор, Эллерондо

---

Дело было в сентябре...

На свой страх и риск решила я написать фанфик

сюда

drabbl-fest.diary.ru/
Заявка такая:
Т11-69. АУ. Куруфину удается застрелить Лютиэн. Дальнейшее развитие событий.

Я выложила то, что считала более удачным, но тамошним обитателям хотелось узнать что же будет с Куруфином, а я эту часть вырезала за ненадобностью. Обещала, конечно, выложить, но как всегда.... круг давно закрыли, поэтому полностью выложу здесь

Небо синеет меж голых ветвей,
Журчат ручейки далеко меж камней,
Но Берен не слышит журчанья ручьев-
Он деву прекрасную только зовет.
Но тщетно, не слышит она его зов
И ныне душа под туманный чертог
Спустилась и Владыка Судьбы
Приветствовал деву в владеньях своих.
И там она вечно теперь пребывает,
И голоса дивнее там не слыхали.
Эльфийские души послушать идут
Про клятвы проклятье, адана судьбу.
Далеко-далеко у костра во тьме
У тихой зеленой долины на дне
Сидели два воина, молча глядя
На тихо плясавший отблеск костра.
Два брата то были из тех, семерых,
Что дни свои страшною клятвой сковали,
О них говорили – жестоких и злых,
Да только права молва ли?
Кто клятвой не связан, тому не понять
Всю боль и отчаянье пятого сына,
Он, клятвой ведомый, не смог устоять
И светлую деву, любовь убил он.
Бледный, смотрел он на блики огня,
Что по лицу лобызая, играли.
Танцем воображенье маня,
Воспоминания все стирая.
В сумерках этих, в ночной тишине,
Среди дерев под луной, на поляне
Тени играли в зеленой траве,
Тени его к себе звали.
Тихо ступал Куруфин, не спеша,
Птиц и зверье не пугая лесное.
Тихо ступал Куруфин, чуть дыша -
Чудо ему открывалось лесное.
Там, на поляне, под светом луны,
Окруженная сотней мерцающих бликов,
Дева плясала средь той тишины.
Во-истину час тот велик был.
Ах, Искусник, великого нолдо сын!
Как пленен ты красою чарующей девы,
А какой же огонь разгорелся в груди,
Братья, спасите! Братья, да где вы?!
Реальному миру сейчас не дано
Охладить воспалившийся разум.
Брат вот взывает к нему -
Но равно - Курво не слышит ни фразы.
Он как глухой и немой стоит,
Смотрит просяще на виденье свое,
Мол "танцуй, я прошу, танцуй" -
Все боится, что она уйдет.
Дева танцует и темень кос
Задевает лицо его,
Дева танцует, а плащ ее
Синий, как небо весной.
Дева танцует, ее глаза -
Сумерек свет вечерних,
Дева танцует, в ее руках
Свет неземной пылает,
Дева танцует, в ее руках
Камень огнем сияет.
Заклятый камень, проклятый сын, чистая дева лесная.
Что же, беги теперь,Куруфин, беги, хоть дороги не знаешь.
Но дева вдруг обернулась,
Одарила улыбкой своей
И счастье к нему вернулось,
И сердце забилось быстрей.
В глазах ее нету страха,
К нему беспечно плывет
И руки раскрыв в объятья
К себе его дева зовет.
Все ближе ясные очи,
Манящие черты лица,
Деву обнять он хочет,
Но видит камень отца...
Дева,смеясь, положит
Камень в руку его
И, потянув за другую
В чащу лесную ведет.
Камень теплом согревает,
Дева же песни поет.
Куруфин горя не знает -
Следом за девой идет.
Так он с ней целую ночь
Будет танцующим виден,
День же настанет - уйдут,
Глядя на Солнце в обиде.
Будут ждать света звезды,
Полночи темной и терпкой,
Нолдо не знает беды -
Деву сжимает он крепко.
Счастлив теперь Феанора сын -
Сердце с душой спокойны.
Счастье его идет рядом с ним,
Клятва в руке - исполнил.
Но слышится будто ему, иногда,
Кто-то зовет его имя.
Вот обернулся он - никого,
Но настигает унынье.
Будто забыл что-то важное он,
Будто есть что-то дороже
Девы и камня
И слышно как сон - голос
И имя его же.
-Курво! - зовет его старший брат,
Келегорм - славный охотник,
- Курво, ответь! Утро уже,
Нам собираться в дорогу.
Младший молчит,
Лишь улыбка больная не покидает его лица.
Младший молчит,
А старший ругаясь, недобрым словом помянет отца.
Сел он, поднял на седло Куруфина,
Меч взял и лук укрепил за спиной.
С места сорвался, язык прикусив -
Чуть было не крикнул "Хуан, за мной!"
Путь его к братьям лежит,
Будут совет держать:
О чем это Зло говорит,
Как Куруфина спасать?
А Берен лежал рядом с телом нетленным
И в мыслях теперь он представить не мог
Как возвратится под сводов чертог,
Что королю скажет глядя в глаза,
В этот же миг разразилась гроза.
Ясен, понятен путь Человеку.
Пусть даже Возлюбленной рядом нет.
Камень лучистый – проклятие нолдор
Королю-Среброманту будет отдан.
За деву, которой теперь не играть,
По зеленому лугу не танцевать
И песен не петь под луною в лесу,
Цветов не вплести в вороную косу.
А Берен вперед продолжает идти,
Ему память о ней помогает в пути.
Образ ее пред глазами стоит,
Адан себе не сдаваться велит.
Помнит он долг перед девой прекрасной,
Помнит и так же как светлый и ясный
Король Фелагунд в проклятых норах
Жизнь свою отдал за счастье Второго,
Следом пришедшего смертного мужа,
За морок неясный Второго судьбы,
За счастье с принцессой, чьи кончены дни.
Во тьме тогда полной лежали они.
Так разве напрасно король умирал?
Разве напрасно он света искал?
Берен спешит во кромешную тьму
Хочется крикнуть ему самому,
Что отомщен будет Сетлый Король,
Берен убьет не мечом, так стрелой
Хозяина дерзких и черных волков,
Что убежал под Моргота крыло.
С Береном рядом, сверкая глазами
Мчался рывками красивый Хуан.
Средь Тауроса пастбищ когда-то щенком
С лаем резвился средь зеленых полян.
Ныне же вместе со смертным аданом
Путь его лег во царствие тьмы
К жестокому вала в железной короне,
Кого прокляли Феанаро сыны.
Что с ними стало в ужасной той тьме
Барду неведомо, слышал он где-то,
Что чрез года в Дориатской стране
Человек объявился, ведомый ветром.
Полз он последние лиги до трона
И королю, что из листьев в короне,
Подал он камень такой чистоты,
(Странной волшебной он был красоты).
Падал, глянул с усмешкой в лицо,
Это и было ужасным концом.
Но о любви, что умеет тягаться
Даже со смертью, что учит сражаться
И побеждать, уходя вникуда,
Помнят в легендах, прошли ли года
Или века поднимались стеной,
Не бывало истории боле такой.
Так воспоем же Хуана отвагу,
Берена силу и верность слову.
Вспомним чертогов красу Нарготронда,
На волосах золотых корону.
Вспомним о деве, прекрасней что всех
Смертных детей и бессмертного мира.
Вспомним любовь, что намного сильней
Сауроновых волков кровавого пира.
Вспомним о клятве великой и страшной,
Вспомним изгнанников Вечных Земель –
Сынов самого Феанаро прекрасных,
Что клятве верны до конца Мира дней.

@темы: Первый Дом, Фанфикшн, Нолдор, Стихоплетство, Сильмариллион

---

На злобу дня

Хе-хе.

@темы: ВК, Трандуил, Грибное, Мозговыносное

---

III-74. Гендальф/Галадриэль. Общее прошлое, общие тайны и взаимная нежность. "Слишком много воспоминаний, мой друг".

О, как мне понравилась эта заявка! Руки зачесались ее исполнить. Не очень люблю ТД, но... О, если бы были такие достойные заявки про ПД - я бы исполняла их не задумываясь. Единственное, что меня адски выводит из себя - это огромное количество СЛЭША!!!

Мы с тобою встретились, на закате
Или, может, в слияния Дерев час.
Мне морскою волной заливало платье,
Ты улыбку прятал в глубине серых глаз.

Я гуляла по жемчужному берегу Альквалондэ. Свет Лаурелина мягко падал на море. Рядом, качаясь на волнах, стояли неизмеримо прекрасные вещи, созданные народом моей матери. Корабли тэлери – гордые и величественные, возвышались они над портом. Лебеди. Белые Лебеди Альквалондэ.
Я прошла порт и ушла чуть дальше на Север – оттуда лучше была видна Таникветиль. Любуясь на высокую вершину, обрамленную снежной шапкой и думая о красотах мира, я не заметила как свет Дерев слился воедино. Я зашла в воду и морские волны ласкали мои ноги, покрывая их белой пеной. Лишь краем глаза я заметила движение и обернулась: ты стоял на песке и твои золотистые волосы, подчиняясь порыву ветра, закрыли тебе лицо. Только смеющиеся глаза видела я. Немного смутившись, гордо подняла голову и кивнула, чем вызвала еще больше искорок смеха в глазах. Но ты поклонился мне и пошел дальше, легко ступая по согретому песку.

Мы с тобою встречались потом случайно:
Платьем задетым иль рукавом.
На берегу моря виделись тайно,
Любовались жемчужным песком.

Это был расцвет Валинора! Все, что мы хотели – было у нас! Все, чем мы занимались, доставляло радость. Легкий ветер трепал вершины деревьев, зеленая трава всегда была яркой, а цветы не увядали. Я часто видела тебя на площади Валимара, ты возвращался из Лориэна, а я гуляла с братьями.
Я не знаю, как это случилось, но местом наших встреч стало побережье моря. Мы с тобой часами гуляли, я делилась с тобой переживаниями, свойственными для дочери Лорда Третьего Дома. Ты же молчал, но лишь одного твоего взгляда и присутствия хватало, чтобы все тревоги покинули сердце. Один из моих братьев, неспокойный словно огонь, часто шутил надо мной, говоря, что я нашла себе какого-нибудь отважного моряка. И только мудрый Инголдо знал правду.

Но блаженству не вечно длиться.
Я об этом узнала сама:
В Эндорэ умирают цветы и листья
И морозом щедра зима.

Когда свет погас, нас охватила паника. Когда пришли вести о смерти деда, она уступила место боли. Финвэ Нолдорана оплакивали все. А потом, потом был хаос. Отказ разбить величайшие из творений эльфов, месть Мелько, прозванному Морготом и Клятва… страшная и обрекающая. Я не давала ни клятв ни обетов, но только сердце мое жаждало нового, огромные земли. Всего лишь переплыть Море. Да, тогда это казалось так просто. Я видела тебя, ты стоял около Эонвэ, призывающего нас остановиться. Ты молчал, но я видела скорбь в твоих глазах. На какой-то момент я заметалась, но кто я здесь – всего лишь дочь Арафинвэ. Утренняя Звезда нашего народа отправилась в путь.

Я увидела те же глаза,
Обрамленные сеткой морщин.
Хоть тебя по-другому звать,
На губах забытое – Олорин.

Мне сообщили, что один из Истари просит ночлега в моих землях. Да, я слышала от Кирдана, что Валар отправили посланцев в Средиземье, но никогда не видела их. Какого же было мое удивление, когда я увидела пожилого мужчину. Он склонился передо мной и приветствовал на древнем наречии. А когда поднял взгляд, то я увидела те же серые глаза, что смотрели на меня, когда не было ни бед, ни страхов. Эльфы, не знавшие кто ты и откуда явился, прозвали тебя Митрандиром, Серым Странником, но я знаю твое истинное имя, знаю… но молчу.

Ты поклонишься мне, Истари.
Госпоже Лориэна нельзя перечить.
А ты помнишь, как мы гуляли?
И какие мы говорили речи?

Я долго сижу с тобой наедине в библиотеке, ты рассказываешь мне о своих путешествиях. Прошло целых две эпохи Большого Света прежде чем мы увиделись. У нас есть, что рассказать. Я рассказываю тебе о разорении Дориата, о падении Гондолина, о том, как я жила в Линдоне. О Келеборне, моем муже. Я говорю спокойно и уверенно. Я помню многое и прожила так долго, что могу судить о судьбе Средиземья.

Мы с тобою одни из старых,
Тех, кто помнит Деревьев свет.
Тех, кто помнит площадь Валмара,
Да проклятья избытого след.

Я получаю от тебя письма - ты беспокоишься о каждой судьбе в Эндорэ. Но теперь поменялось что-то…Раньше я говорила, а ты молчал. Теперь же я внимаю и утешаю.

Мы храним Эндорэ от Тьмы,
Мы стараемся Мир сделать юным,
Чтобы реки были чисты,
Чтобы птицы пели в июне.

Тьма. Она и сейчас здесь. Я чувствую ее. Она всколыхнула в моем сердце боль. Мне кажется, что это было уже: он, у нас под носом, но мы не видим его… пока не грянет беда. Так было однажды. Тот, кто дал мне это могущественное кольцо попал под его чары. А мы были не осмотрительны, подозревали, но не действовали. Я снова чувствую эту черную душную Тьму. Но Курумо тоже мудр. Быть может, он прав – и наш враг пал навсегда.
Но только память о брате делает меня осмотрительней.

Хочешь что-то спросить – напрасно.
Я теперь ни о чем не жалею.
Только в сердце извечная боль о братьях,
Об отце я спросить не смею.

Сколько бы раз мы не встречались, я никогда не спрашивала у тебя, как живут те, кто остался в Благой Земле. Я не имею права спросить об отце, ибо я доставила ему боль своим поступком. Какого ему знать, что все его сыновья мертвы, а один никогда не покинет Чертогов Мандоса. Я надеюсь лишь на то, что они не поддаются унынию и старые обиды между нолдор и тэлери забыты. Особенно в семье моего отца.

Голову поднял, хочешь что-то сказать? Не надо!
Слишком много воспоминаний, мой друг.
Слишком много воспоминаний разом.
И замыкается круг.

У нас много тайн: все в Эндорэ знают меня как Владычицу Золотого Леса, но только ты помнишь юную нолдиэ, гуляющую по побережью моря. Пальцев одной руки хватит чтобы пересчитать тех, кто знает как давно я живу в Средиземье. Только мы знаем о кольцах и помним их создателя. И знаешь, отчего так светел и волшебен Лотлориэн. Элессар. Светлые чувства его создателя живут в моих землях.
Мы с тобою встретились в Имладрисе. Все Мудрые Средиземья заметили затеянный тобой поход. Многие высказались против. Но я знаю, что ты будешь делать так, как решил и ничто тебя не остановит – даже смерть. Я знаю, что твои подопечные уже отправились в путь, тебе нужно поспешить – без тебя они обязательно попадут в беду.
Но мне хочется задержать тебя еще немного: посмотреть в глаза, которые хранят еще свет той далекой земли. Утешить тебя и развеять сомнения и опасения.
Я беру тебя за руку, я обещаю тебе, что буду рядом, мой друг. И мир вокруг меняется, наполняясь общими воспоминаниями.

Мы с тобою встречаем сегодня рассвет,
Для двоих теперь мир един.
Но мне чудится будто не солнца свет…
Свои листья распускает Лаурелин.



ну и

бонус

Мы с тобою встретились на закате
Или, может в смешения дерев час.
Мне волной морской заливало платье
Я увидела что-то в глубине твоих глаз.

Мы встречались мельком задетым платьем,
Прикосновением рук и улыбкою нежной.
И, казалось, что море безбрежно,
И, казалось, что мир безбрежен.

Я сейчас госпожа и владычица земель,
Что лежат на Востоке от Шира.
Да, я знаю, теперь ты Гэндальф,
Просто Гэндальф и нет Олорина.

Мы молчим, мы подолгу молчим,
Да и что я могу рассказать?
Боль по братьям ушедшим моим…
Я тебе не смотрю в глаза.

Знаю, выбрала путь сама,
Думаешь, каюсь? Нет!
Здесь королева, там королевна,
Звезды светят и здесь!

Но усталость приносят года,
Может и ты устал…
Но отчего тогда
Ты не взойдешь на причал?

Небо синею тушью закрашено,
Рукою коснешься вдруг.
Не надо! Молчи, не надо.
Слишком много воспоминаний, мой друг.

Мы с тобою рассвет встречали,
Солнце дарило тепло после зим.
Отсвет былой печали...
Нам светит Лаурелин.

@темы: Фанфикшн, Нолдор, HobbitFest

---

Натворила;)

Ну так, в деанноне я отписалась, => круг закрыт и я могу сюда все выложить.

III-45. Элронд/Линдир . Линдир играет на каком-либо музыкальном инструменте и впервые слышит похвалу от Элронда. Без рейтинга!
Хочется, чтобы было передано ощущения мира, преобразившегося от нескольких слов одобрения.

Ночь пала на Последний Домашний Приют. Эльфы радовались ей, разжигали костры, пели песни, играли на лютнях. И его тоже позвали, но ему играть не хотелось. Ни на лютне, ни на другом музыкальном инструменте. Все вокруг хвалили его пение и искусность игры, но был тот, кто никогда не выражал восхищения. Хотя отвращения он тоже не выражал.
Владыка Имладриса. Элронд. Тот, кто мог, вероятно, быть последним королем нолдор в Средиземье, если бы тех самых нолдор было чуть больше. Это он занимал все мысли Линдира. Нет, безусловно, ривендельский менестрель уважал и ценил мнение своего Владыки, но считал его слишком серьезным. Лорд Элронд мало улыбался, а на больших праздниках, сидя в Каминном Зале, смотрел в огонь. Казалось, будто он не замечает когда началась песня, а когда закончилась.
Он хвалит своих сыновей, когда те возвращаются с победами, хвалит эллет за новый, хорошо сшитый костюм. Казалось, нет того, кому Владыка не оказал бы внимания, но нет, есть. И это он – Линдир! Право, обидно.
Менестрель Ривенделла ушел с балкона, ибо любоваться красотами этой ночи мешала обида. Он решил прогуляться по тихим витиеватым коридорам.
Вот эта дверь ведет на кухню, там эллет готовят прекрасно пахнущих и вкусных кроликов, оттуда тянет свежеиспеченным пирогом с малиной и кексами. Эта дверь с крепким замком - ворота в кладовую. Она постоянно пополняется охотниками Имладриса. Дальше по коридору находится резная дубовая дверь. За ней скрывается огромная библиотека Владыки эльфов. А в самом конце есть еще одна дверь, она ничем не примечательна и сливается по цвету со стенами. Обычная бронзовая ручка – вот и все ее украшение. Линдир не знает что скрыто за этой дверью. Да ему и не очень интересно. Он же не нолдо, в конце концов. Дверь всегда закрыта, но не в этот раз. И Линдир тихонько отворяет ее.
Внутри никого нет, но сколько там интересного. Эльф озирается вокруг и сердце его бешено колотится. Его взору открываются вещи давно минувших эпох. Гобелены давно сгинувшего Нуменора, копья и мечи с затонувшего Белерианда. Обрывки рукописей Келебримбора и доспех Лорда Элронда. Доспех старый и кое-где на нем зияют устрашающие пробоины. Остается радоваться, что их хозяин остался жив. А на стене висело то, что понравилось Линдиру больше всего. Арфа. Она была небольшая, ровно такая, чтобы умещалась за спиной в дороге. Но Линдир не помнил, чтобы Владыка играл на музыкальных инструментах, Глорфиндель говорил, правда, что Элронд играл и на арфе и на лютне и на обычной тростниковой свирели. Но это было давно и много времени утекло с тех пор. Даже по меркам Эльдар.
Линдир робко снял со стены арфу и та издала тихий протяжный звон, будто вздохнула. На арфе эльф не играл, он любил лютню. Но попробовать хотелось. Только придумать наскоро мелодию для такой вещи не получится… но тут ему на глаза попались желтые листки с уже выцветшим, но все еще видимым нотным письмом. Он подхватил их и направился в Каминный Зал, там никого не должно быть - все любовались ночным небом.
Каминный зал освещался только светом огня из камина, остальные свечи были потушены, и в углах комнаты затаилась темнота. Линдир сел на невысокий стул, положил листы перед собой, взял в руки арфу и несмело коснулся ее струн. Арфа издала жалобное звучание и затихла, будто была обижена тем, что к ней прикоснулись чужие руки. Эльф растерянно глядел на инструмент, но не оставил своей попытки. Руки его нежно заскользили по струнам и арфа запела. Игра захватила его, порой менестрелю казалось, что играет кто-то другой, а он слушает. Арфа рассказывала о былых днях, столь древних, что их мало кто помнит, а он наяву видел Золото Лаурелин и серебро Телперион, вот они – высокие и прекрасные, а как замирает сердце в груди, когда их света перемешиваются! Он видит высокую гору и Золотые Леса, видит и Альквалондэ, качающиеся на волнах Лебеди-корабли – воистину величественные творения телери. А потом, потом свет меркнет и в воздухе носятся отчаяние и страх. Но есть свет, столь яркий, что он слепит, это они – величайшее из творений Арды. Сильмарилли Феанора. Мелодия стала чуть слышной, но потом словно рокот волн в бушующем море – украдены! Враг! Черный Враг! Сердце холодеет, Линдир, будто, сам стоит там с ними, будто сам произносит то, чего произносить не следовало. Ему страшно? Нет, страха мало, его переполняют гнев и ярость. Мелодия меняется, низко летит над землей и он видит горящие корабли и страшных огненных чудовищ с бичами, он не успевает испугаться – арфа уже плачет, плачет о том, кто погиб, оставив за собой только пепел на белом снегу.
Арфа поет о тех, кто остался с ним, о тех, на кого он обопрется, если будет ранен в бою. Линдир видит в сумраке неясные фигуры, у него в ушах их смех. Трое из них рыжие. Но фигур все меньше и меньше и музыка становится обреченной. Сердце рвется из груди, жалея ушедших. Обреченность сквозит в каждой ноте, продирается с выцветшей бумаги и давит на уши тишиной. А потом, он даже не знал, что арфа может издавать такой звук, будто несколько глухих барабанов ударили разом. Рок. Судьба. Прозрение. Боль. Конец? Нет, это не конец, в конце музыка тихая, словно морской прибой ласкает она. Шум пены на прибрежном песке, тихий плеск волн. Море, море…
Линдир перестал играть и еще сидел, переосмысливая увиденное, как кто-то тронул его за плечо. Вздрогнув, он обернулся – перед ним стоял Владыка Элронд. Менестрель хотел оправдаться за самовольно взятую арфу, но не успел. Элронд улыбнулся и склонил голову.
- Ты талантливый менестрель, Линдир. Не многие могут являть в грезах то, о чем играют. Я снова увидел Ильмарин и сады Лориэна. Свет тех Эпох, давно мной забытый. – Владыка Эльфов развернулся и пошел к двери, но Линдир набрался смелости и спросил
- Владыка… но ведь вы родились уже здесь, в Средиземье. И… это арфа…чья она?
- Да, я родился в Средиземье, на закате первой Эпохи. Но в тех глазах, куда я заглядывал, вопрошая совета или помощи, отблеск этого света сиял так же ярко, хоть источник его давно угас. А голос его золотом обволакивал душу и изгонял тьму из сердца.
- Так это…
- Да, это арфа моего atarinya. Второго сына Феанора. И давно никто не играл на ней. Но рад я, что мелодии, которые я хранил в сердце, звучат теперь здесь, радуя слух. Ты превосходный менестрель, Линдир, ибо арфа Лорда Макалауре капризна и признавала только своего хозяина. Теперь она твоя и ты, может, вскоре обрадуешь нас новыми песнями.
Владыка давно ушел, а менестрель все сидел и перебирал струны. В открытое окно залетел летний ветер и Линдиру показалось, что чья-то теплая рука взъерошила его волосы, и нежно коснулась родных струн.

@темы: Фанфикшн, Нолдор, HobbitFest, Эллерондо

---

Хо-хо, Хоббит-Фест доставляет. Но от такого количества слэша воротит!

@темы: Фанфикшн